Греческий огонь: в ожидании автокефалии
Заявление Президента Украины Петра Порошенко о начале процесса создания Единой поместной церкви вызвало шквал эмоций. Ожидается ещё одно консолидированное заявление от Верховной Рады Украины. На май намечено заседание Синода Константинопольского патриархата. Главная интрига: будет ли из этого всего толк, или это лишь предвыборный тизер политиков?
Тот факт, что Пётр Порошенко сделал сенсационное заявление, говорит о том, что принципиальное решение уже принято. По имеющимся у автора данным, переговоры шли очень тяжело и болезненно. У каждой заинтересованной стороны было изначально своё видение того, что должно быть на выходе.
Обозначу те ключевые позиции, которые были известны и не представляют особого секрета. Самые горячие события происходили в треугольнике «украинский политикум — Киевский патриархат — Вселенский патриархат». Украинский политикум был представлен Президентом Украины Петром Порошенко, председателем Верховной Рады Андреем Парубием, главой Кабмина Владимиром Гройсманом, а также рядом народных депутатов. Это говорит о том, что между ключевыми фигурами украинской власти есть консенсус, что решение церковного вопроса представляет государственный интерес и даже вопрос национальной безопасности. В оппозиции к проавтокефальной власти неизменно находится бывшая Партия регионов, ныне именуемая Оппозиционным блоком.
Киевский патриархат выступает основным выгодоприобретателем от решения украинского церковного раскола. Его ключевое требование — признание только этой церковной структуры в качестве ещё одной канонической юрисдикции. Такое требование можно было бы назвать эгоистичным и не учитывающим мнения других заинтересованных юрисдикций, если бы не одно «но»: на сегодняшний момент все прочие игроки демонстративно ушли с поля.
Наконец, Вселенская патриархия находится в самой сложной ситуации, отягчённой несколькими факторами.
Во-первых, существует реальная угроза лишиться статуса Первенствующей кафедры де-факто (а через некоторое время и де-юре). Первенство в данном случае означает главным образом право на созыв Вселенских (всеправославных соборов), арбитраж в спорах между поместными церквями, роль катализатора в вопросах прекращения церковных расколов и преимущество в окормлении диаспор за рубежом. Этот статус «первого среди равных» нужно поддерживать не декларациями и апелляциями к древнему каноническому праву, а реальными делами. Превращение главного юридического преимущества Вселенской патриархии в виртуальную должность зиц-председателя и свадебного генерала может закончиться тем, что оно перейдёт к тому, кто фактически «разруливает» проблемы мирового православия. А этих проблем накопилось немало, и Моспатриархия везде попыталась выступить если не в роли арбитра, то в качестве защитника гонимых христиан или щедрого спонсора амбициозных строек на территории других поместных церквей. Таким образом, бездействие в украинском вопросе чревато самыми непредсказуемыми поворотами.
Во-вторых, никто в Константинополе не забыл, какими унижениями сопровождалось грубое и насильственное отторжение Киевской митрополии в пользу Московского патриархата. Условие поминания митрополитом Киевским в первую очередь патриарха Константинопольского, и только во вторую очередь — патриарха Московского было нарушено очень скоро после передачи Киевской митрополии под вынужденное управление Москве. Всё бы ничего, если бы Москва впоследствии не сделала свой украинский филиал главным козырем в давлении на Фанар и борьбе за первенство в мировом православии.
В-третьих, в Украине вызрела довольно многочисленная альтернатива «московскому православию» — и её масштабы уже не позволяют игнорировать проблему. Сохранение Украины в юрисдикции РПЦ в начале 1990-х годов было настолько сомнительно канонически (проведение Харьковского собора, отстранение митрополита Киевского Филарета (Денисенко), лишение его сана и последующая анафема, избрание новым предстоятелем Украинской православной церкви митрополита Ростовского и Новочеркасского Владимира (Сабодана)), что породило самый крупный раскол современного православия. С годами альтернативная юрисдикция не только не сошла на нет, как того ожидали её противники, но и по численности превзошла большинство признанных поместных церквей.
В-четвёртых, Всеправославный собор, долгое время связывавший руки патриарху Варфоломею, всё-таки проведён. Причём отказ от вмешательства в украинский вопрос ради проведения собора себя не оправдал: РПЦ таки не приняла в нём участия и соблазнила ещё три поместные церкви (Болгарскую, Антиохийскую и Грузинскую) на некрасивый демарш.
За рамками этого основного переговорного треугольника оставались ещё две заинтересованные стороны — УАПЦ и УПЦ в юрисдикции Московского патриархата. В своё время были сорваны переговоры об объединении Киевского патриархата и УАПЦ, что давало недоброжелателям основания утверждать: раскольники и в Африке раскольники, они не в состоянии объединяться, они могут только дробиться, конкурировать и противостоять. Автокефалы долгое время просили принять их под юрисдикцию Константинополя, демонстративно поминая патриарха Варфоломея своим предстоятелем. Однако создание немногочисленной структуры, претендующей на статус Киевской митрополии Константинопольского патриархата, очевидно, было невыгодно Фанару. Тем не менее, в самый критический момент, как мы видим, УАПЦ смогла консолидироваться и подать прошение о признании автокефалии от имени своего епископата вместе с аналогичным прошением Киевского патриархата. Скорее всего, это означает необходимость возобновления переговоров об объединении УПЦ КП и УАПЦ. И это — компромиссная часть для Киевского патриархата, который в своё время довольно болезненно пережил отказ УАПЦ от переговоров об объединении (особенно с учётом слухов о мотивах отказа).
Что касается УПЦ МП, то уже понятно, что там не избежать жёстких трений. Руководство этой юрисдикции ожидаемо займёт оборонительную позицию с элементами шантажа: мол, без нашей водки ваш огурец — не закусь, а пшик. Уже прозвучал комментарий протоиерея Николая Данилевича, заместителя ОВСЦ УПЦ МП, из которого можно сделать два радикально противоположных вывода:
1) мы (УПЦ МП) воткнём максимальное число палок в колёса вашего проекта;
2) возьмите нас к себе, пришейте наш пиджак к вашим пуговицам!
Разумеется, возможна их комбинация (если Киевская митрополия выберет стиль гопника): берите нас в долю, иначе у вас будут проблемы. Оба вывода считываются через зеркало дедушки Фрейда, и для самой УПЦ МП всё может обернуться не так, как она рассчитывала. С сегодняшнего дня её епископат, священство и миряне встали перед неизбежным выбором: оказать максимальное сопротивление или примкнуть к процессу. Вряд ли кто сомневается, что в случае успеха миссии Президента УПЦ МП ждёт разделение на проавтокефальную часть и тех, кто войдёт в состав экзархата РПЦ в Украине. Можно предположить, что при наличии определенных гарантий неприкосновенности от украинского руководства непоколебимым сторонникам сохранения единства с Московским патриархатом нет нужды даже собирать чемоданы и спасаться бегством в восточном направлении. По большому счёту, им всем есть что терять. Более того, даже может развернуться внутривидовая борьба за право возглавить экзархат РПЦ. Мы это в ближайшее время увидим по поведению и комментариям. К примеру, на днях митрополит Запорожский и Мелитопольский Лука демонстративно перекрестил ребенка, крещёного в Киевском патриархате. И у него есть все шансы стать «владыкой Новороссии» — в первую очередь в силу географии. Ибо вряд ли украинская власть согласится на размещение штаб-квартиры русского экзархата в центре Киева. А Запорожье — самое оно.
Модель объединения
Официально пока этот вопрос не комментируется, но теоретически существует компромиссная модель, при которой Киевский патриархат, УАПЦ и проавтокефальная часть УПЦ МП объединяются в ту самую Единую поместную церковь. Пророссийская часть УПЦ МП создает костяк экзархата РПЦ под прямым руководством патриарха Московского. Модель неидеальная в силу того, что предполагает какие-то телодвижения со стороны УПЦ МП. А об этом говорить несколько рано. Простое признание объединенных Киевского патриархата и УАПЦ без вовлечения части УПЦ МП и её трансформации весьма конфликтогенно: холивар не выдержит двоих.
Риски
Самый главный риск — это непризнание новой канонической юрисдикции в качестве Единой поместной церкви. Поэтому такое название будем использовать условно. Сейчас можно создать только, условно говоря, «точку роста» для ЕПЦ. На самом деле предстоит долгий процесс консолидации всех сил, тяготеющих к диалогу и объединению. Многое зависит от того, проявит ли победитель максимальное дружелюбие — как на эмоциональном уровне, так и в плане перераспределения епархиальных границ. Поначалу может быть применен принцип «кто с чем пришел — тот с тем и остаётся», однако трём епископам в одной поместной церкви на территории одной епархии будет непросто.
Риск второй: жизнеспособность предложенной модели «ЕПЦ — экзархат». Ведь в первую очередь это означает изменение статуса самой УПЦ МП: вычленение из неё пророссийского экзархата, подчинённого напрямую патриарху Московскому (и этот статус необходимо будет юридически оформить), и слияние оставшейся части с Единой поместной церковью. Конечно же, в самое ближайшее время в УПЦ МП постараются сохранить своё единство и монопольное положение, пользуясь непререкаемостью церковной дисциплины. Иными словами, если митрополит Киевский Онуфрий соберёт Синод, который примет решение об игнорировании процесса создания ЕПЦ, то на некоторое время проавтокефальные движения в УПЦ МП могут притормозиться.
Риск третий: прямое правление патриарха Московского на территории Украины. Это может означать требование перевода части церковного имущества в собственность РПЦ и предоставления права патриарху посещать свои приходы. Здесь не избежать конфликта с украинскими властями, которые вряд ли согласятся снять с патриарха санкции и сделать его въездным в Украину.
Риск четвёртый: вмешательство украинской власти в церковные дела будет названо недопустимым нарушением принципа светскости государства и давлением на отдельные религиозные организации. Но вот как раз у этого контраргумента очень много слабых мест: достаточно набросать самый поверхностный список вмешательств государств в дела других поместных церквей (начиная с Российской Федерации), вспомнить пресловутую авантюру Януковича-Захарченко-Коряка по устранению митрополита Владимира Сабодана — и станет понятно, что эти обвинения притянуты за уши.
Риск пятый: создание условной Единой поместной церкви неизбежно отразится на статусе УПЦ МП на оккупированной территории ОРДЛО и в Крыму. Не исключено, что начнется процесс по переводу приходов под прямое правление патриарха Московского. В СМИ уже мелькало сообщение, что в Луганске приход свв.Гурия, Самона и Авива (настоятель — фигурант «Миротворца» протоиерей Павел Батарчуков) уже находится в прямой юрисдикции РПЦ.
Риск шестой: епископат УПЦ МП болезненно воспримет сужение своих прав. К примеру, для некоторых членов Синода УПЦ МП вхождение в объединенный Синод ЕПЦ может выглядеть катастрофой.
Риск седьмой: куда девать весь багаж религиозной агрессивной пропаганды против «раскольников» (которых на крайний случай изображали уже и еретиками — лишь бы не находить оправданий их таинствам). А контрпропаганда против российского промывания мозгов у нас недостаточно хорошо развита в силу слабого финансирования. Поверьте, но уязвлённое самолюбие среднего церковного звена — благочинных, настоятелей крупных церквей, которые стали уважаемыми людьми благодаря многолетней борьбе с «раскольниками» — это не шуточки.
Риск восьмой: неизбежные переходы приходов УПЦ МП в новую каноническую юрисдикцию вызовут активное сопротивление бывшего монополиста. Возможна борьба за две крупнейшие Лавры — Киево-Печерскую и Почаевскую. Святогорская с большой долей вероятности захочет уйти в экзархат, и её география позволит такой маневр.
По большому счёту, все эти вопросы решаемы, и лучше их учесть сразу, чем тогда, когда заработает антиавтокефальная пропаганда, подключатся провокаторы и паникёры. Ведь часть верующих в Украине искренне убеждена, что с уходом Московского патриархата начнется апокалипсис, ад и сковородки. Но их всё же будет намного меньше, чем тех, кто связывает ад и сковородки как раз с наличием Моспатриархии в Украине.
Татьяна Деркач